What do you think?
Rate this book
Все, способные дышать дыхание
Когда в стране произошла трагедия, "асон", когда разрушены города и не хватает маленьких желтых таблеток, помогающих от изнурительной "радужной болезни" с ее постоянной головной болью, когда страна впервые проиграла войну на своей территории, когда никто не может оказать ей помощь, как ни старается, когда, наконец, в любой момент может приползти из пустыни "буша-вэ-хирпа" - "стыд-и-позор", слоистая буря, обдирающая кожу и вызывающая у человека стыд за собственное существование на земле, - кому может быть дело до собак и попугаев, кошек и фалабелл, верблюдов и бершевских гребнепалых ящериц? Никому - если бы кошка не подходила к тебе, не смотрела бы тебе в глаза радужными глазами и не говорила: "Голова, болит голова". Это асон, пятый его признак - животные Израиля заговорили. Они не стали, как в сказках, умными, рациональными, просвещенными (или стали?) - они просто могут сказать: "Голова, болит голова" или "Я тебя не люблю", - и это меняет все. Автор романа "Все, способные дышать дыхание", писатель Линор Горалик, говорит, что главным героем ее книги следует считать эмпатию. Если это правда, то асон готовит эмпатии испытания, которые могут оказаться ей не по силам.
448 pages, Hardcover
First published January 1, 2018
About the author
Linor Goralik
49 books62 followersПоэт, прозаик, критик. Родилась в 1975 году в Днепропетровске, с 1989 г. в Израиле – окончила Беэр-Шевский универсистет по специальности Computer Science, работала в области высоких технологий. В конце 90-х выступает как поэт и как журналист (постоянный автор "Книжного обозрения", "Русского журнала", ряда глянцевых изданий). С 2001 г. живет и работает в Москве. Автор двух романов ("Нет", в соавторстве с Сергеем Кузнецовым, и "Половина неба", в соавторстве со Станиславом Львовским), двух сборников короткой прозы, документальной книги "Полая женщина" (о кукле Барби). Лауреат молодежной премии "Триумф" (2003).
Линор Горалик
From Wikipedia: She was born on 9 July 1975 in Dnepropetrovsk, East Ukraine, in a Jewish family.[1] From 1982 to 1986 she studied in school # 67, and from 1987 to 1989 in school # 23.[2] From 1989 she has been residing in Israel where she studied computer science in 1991—1994 at Ben-Gurion University of the Negev in Beersheba.
Since early 2000s she is working in Moscow as an author, journalist and business analyst.[3] She has also translated works of Etgar Keret and Vytautas Pliura (with Stanislav Lvovsky), organized several art exhibitions and projects.
Линор Горалик
From Wikipedia: She was born on 9 July 1975 in Dnepropetrovsk, East Ukraine, in a Jewish family.[1] From 1982 to 1986 she studied in school # 67, and from 1987 to 1989 in school # 23.[2] From 1989 she has been residing in Israel where she studied computer science in 1991—1994 at Ben-Gurion University of the Negev in Beersheba.
Since early 2000s she is working in Moscow as an author, journalist and business analyst.[3] She has also translated works of Etgar Keret and Vytautas Pliura (with Stanislav Lvovsky), organized several art exhibitions and projects.
Ratings & Reviews
Friends & Following
Create a free account to discover what your friends think of this book!
Community Reviews
Displaying 1 - 18 of 18 reviews
November 7, 2019
«…на Мири Казовски вдруг наваливается чувство, в принципе Мири Казовски незнакомое: это, как мы понимаем, экзистенциальное отчаяние в чистом виде, внезапное осознание совершенной тщетности своих усилий и незначительности собственного существования – но Мири Казовски, светлый человечек, назвать его не умеет».
Линор Горалик, скорее всего, целилась в профессионального, высоколобого читателя, подкованного по части постмодерна, потока сознания и множественных точек зрения, способного считывать аллюзии на прецедентные тексты и видеть библейские мотивы, любящего анализировать и рассуждать. Читателю, кто любит получать от чтения быстрый дофаминовый приход, не сильно напрягая мозги, я бы рекомендовала пропустить вторую главу романа и вернуться к ней позже, когда (если) подберет ключ к стилю повествования, иначе есть большой риск на этой же главе роман и бросить.
Промо-кампании романа включают подробный, насколько это возможно, пересказ экспозиции выдуманного мира, который предстает перед читателем так же внезапно, как конец привычного им мира – перед персонажами. Формально это роман-постапокалипсис. Для этого жанра хорошим тоном считается рассказать читателю, что произошло, когда произошло и что из этого вышло, то есть, каким-то образом обозначить координаты нового мира, где, как мы понимаем, точно будет твориться что-то нехорошее. Грубо говоря, роман-катастрофу должно быть легко экранизовать.
«Все, способные дышать дыхание», похоже, на экранизацию не рассчитывает. Подробности глобальной катастрофы, которые читатель вынужден по крупицам собирать по всему тексту, все равно слишком скудны, слишком как будто бы незначительны, чтобы разгадать квест целиком. На территории Израиля, государства, только что проигравшего какую-то важную в��йну, происходит «асон» - глобальная катастрофа. Несколько городов в одночасье уходят под землю. Исчезает смена времен года, наступает постоянная изматывающая жара. Мир страдает от «радужной болезни» и «слоистых бурь», вызывающих сильнейшие физиологические и психологические страдания. Выжившие ютятся в специальных лагерях и укрываются от напасти полипреном. От головной боли помогает «рокасет», смесь кодеина с кофеином, который выдают строго и дозировано, чуть ли не по талонам. Но самое главное – все животные приобрели дар речи (кстати, на каком языке они все говорят?).
В одном интервью автор так сформулировала главную идею романа: «Если животные заговорят, нам пиздец». Главы, формально написанные в третьем лице, представляют собой своего рода внутренний монолог различных божьих тварей: начальника лагеря для выживших, ехидного журналиста, солдата израильской армии, престарелого доктора, жирафа, медведя, слона, собачки, енота, змеи, и проч., и проч. Из каждого такого монолога читатель, теоретически, должен выхватить еще одну детальку паззла, который складывается в общую картину мира, точнее, ада, «серой долгой маеты» – главной проблемы всех выживших.
Эта книга, если хотите, – «поэма без героя», точнее, без главного героя. Люди и звери в романе одинаково странны и одинаково мелки, как на картинах Босха, и при первом взгляде на это масштабное полотно, действительно, не чувствуешь ничего, кроме растерянности и желания открыть искусствоведческий справочник. Роману очень не хватает приложения на сорока страницах, где будет список персонажей в алфавитном порядке с указанием их видовой принадлежности. Некоторые рецензенты, высоко оценившие роман, упоминают, что «после интервью с Горалик все стало гораздо понятнее»; мне кажется, это не совсем честная игра.
Более того, в романе нет структуры и какой-то композиционной логики, но есть прекрасные монологи, каждый из которых часто ничем не обоснован, ни к чему не ведет – но стилистически великолепен. И животные, и люди в романе отлично разговаривают, и говорят они, будто множественные личности Линор Горалик – умного прозаика, успешного маркетолога, человека, который идеально чувствует язык, и вообще, похоже, чувствует довольно много.
Горалик, действительно, потрясающе владеет всеми регистрами русского языка и органично сочетает в романе литературную речь с разговорной, отчего текст иногда становится чуточку похож на фейсбук очень умного человека, который отличается от глупеньких ханжей тем, что ловко и искусно использует мат в высказываниях на самые важные темы и, посылая собеседника на хуй, не забывает обратиться к нему на «вы»:
«Боженька, твоя воля, все страдают от отсутствия связи, а только Илья Артельман сильнее всех страдает от отсутствия связи – во-первых, он нежный, а во-вторых, пока была связь, Юлик Артельман писал письма своему второму папочке в Москву, и это занимало его достаточно, чтобы он почти не доебывался до Ильи Артельмана».
Подобные стилизации в романе работают и на внешнем, и на внутреннем уровне фразы. Вот, например, мое любимое начало главы: «Диван был хороший, вроде икеевского – в смысле простой формы, но покачественнее: ткань хорошая, дерево тоже хорошее. Он стоял ровно-ровно поверх хаотического нагромождения обломков и покачивался вправо-влево, только когда дул ветер». Почувствуйте ритм фразы, вспомните набоковское «Колыбель качается над бездной» — и испытайте восторг, без которого не бывает настоящего филолога. Таких примеров по всему тексту тьма, причем скрытые цитаты отошлют вас не только к русским классикам, но и к интернет-мемасикам. (Да, я специально выдержала размер и рифму: читая Горалик, волей-неволей начинаешь думать такой же ритмизованной прозой, где ритм становится смыслообразующей силой).
Другое дело, что за прекрасной языковой игрой часто не видно самого главного – а почему весь этот говорящий бестиарий объединен, собственно, в роман? Если бы глав было не сто три, а, скажем, двадцать – неужели было бы хуже? Вот душераздирающие главы о старом слоне Момо, о контуженном пони Артуре, об аутисте Юлике Артельмане и его отцах, но таких маленьких трагедий (и маленьких людей) в книге не счесть, и почти все герои, даже находясь в едином романном пространстве, существуют сильно независимо друг от друга. Роману очень не хватает такой, знаете, как в полицейских сериалах, доски с фотографиями героев, которых детективы ниточками соединяют с мотивами, сообщниками и жертвами преступлений. Даже концовка выглядит такой же внезапной и антикульминационной, будто бы трансляция популярного блога вдруг раз – и в одночасье ушла под замок.
У меня как любителя русской словесности, конечно, рука не поднимается поставить роману меньше четверки, но с чистой совестью я не могу его порекомендовать никому. Это сложный, бесструктурный, очень красивый текст, очень пространное и очень талантливое высказывание о важном и актуальном, читать его не просто, иногда нужно продираться сквозь великолепные фразы к смыслам. Этот текст утомляет, он периодически бьет под дых, он классный, но читать или не читать – это уж решайте сами. Если у вас не получится, вас никто не осудит. Запомните только: «Если животные заговорят, нам пиздец».
Линор Горалик, скорее всего, целилась в профессионального, высоколобого читателя, подкованного по части постмодерна, потока сознания и множественных точек зрения, способного считывать аллюзии на прецедентные тексты и видеть библейские мотивы, любящего анализировать и рассуждать. Читателю, кто любит получать от чтения быстрый дофаминовый приход, не сильно напрягая мозги, я бы рекомендовала пропустить вторую главу романа и вернуться к ней позже, когда (если) подберет ключ к стилю повествования, иначе есть большой риск на этой же главе роман и бросить.
Промо-кампании романа включают подробный, насколько это возможно, пересказ экспозиции выдуманного мира, который предстает перед читателем так же внезапно, как конец привычного им мира – перед персонажами. Формально это роман-постапокалипсис. Для этого жанра хорошим тоном считается рассказать читателю, что произошло, когда произошло и что из этого вышло, то есть, каким-то образом обозначить координаты нового мира, где, как мы понимаем, точно будет твориться что-то нехорошее. Грубо говоря, роман-катастрофу должно быть легко экранизовать.
«Все, способные дышать дыхание», похоже, на экранизацию не рассчитывает. Подробности глобальной катастрофы, которые читатель вынужден по крупицам собирать по всему тексту, все равно слишком скудны, слишком как будто бы незначительны, чтобы разгадать квест целиком. На территории Израиля, государства, только что проигравшего какую-то важную в��йну, происходит «асон» - глобальная катастрофа. Несколько городов в одночасье уходят под землю. Исчезает смена времен года, наступает постоянная изматывающая жара. Мир страдает от «радужной болезни» и «слоистых бурь», вызывающих сильнейшие физиологические и психологические страдания. Выжившие ютятся в специальных лагерях и укрываются от напасти полипреном. От головной боли помогает «рокасет», смесь кодеина с кофеином, который выдают строго и дозировано, чуть ли не по талонам. Но самое главное – все животные приобрели дар речи (кстати, на каком языке они все говорят?).
В одном интервью автор так сформулировала главную идею романа: «Если животные заговорят, нам пиздец». Главы, формально написанные в третьем лице, представляют собой своего рода внутренний монолог различных божьих тварей: начальника лагеря для выживших, ехидного журналиста, солдата израильской армии, престарелого доктора, жирафа, медведя, слона, собачки, енота, змеи, и проч., и проч. Из каждого такого монолога читатель, теоретически, должен выхватить еще одну детальку паззла, который складывается в общую картину мира, точнее, ада, «серой долгой маеты» – главной проблемы всех выживших.
Эта книга, если хотите, – «поэма без героя», точнее, без главного героя. Люди и звери в романе одинаково странны и одинаково мелки, как на картинах Босха, и при первом взгляде на это масштабное полотно, действительно, не чувствуешь ничего, кроме растерянности и желания открыть искусствоведческий справочник. Роману очень не хватает приложения на сорока страницах, где будет список персонажей в алфавитном порядке с указанием их видовой принадлежности. Некоторые рецензенты, высоко оценившие роман, упоминают, что «после интервью с Горалик все стало гораздо понятнее»; мне кажется, это не совсем честная игра.
Более того, в романе нет структуры и какой-то композиционной логики, но есть прекрасные монологи, каждый из которых часто ничем не обоснован, ни к чему не ведет – но стилистически великолепен. И животные, и люди в романе отлично разговаривают, и говорят они, будто множественные личности Линор Горалик – умного прозаика, успешного маркетолога, человека, который идеально чувствует язык, и вообще, похоже, чувствует довольно много.
Горалик, действительно, потрясающе владеет всеми регистрами русского языка и органично сочетает в романе литературную речь с разговорной, отчего текст иногда становится чуточку похож на фейсбук очень умного человека, который отличается от глупеньких ханжей тем, что ловко и искусно использует мат в высказываниях на самые важные темы и, посылая собеседника на хуй, не забывает обратиться к нему на «вы»:
«Боженька, твоя воля, все страдают от отсутствия связи, а только Илья Артельман сильнее всех страдает от отсутствия связи – во-первых, он нежный, а во-вторых, пока была связь, Юлик Артельман писал письма своему второму папочке в Москву, и это занимало его достаточно, чтобы он почти не доебывался до Ильи Артельмана».
Подобные стилизации в романе работают и на внешнем, и на внутреннем уровне фразы. Вот, например, мое любимое начало главы: «Диван был хороший, вроде икеевского – в смысле простой формы, но покачественнее: ткань хорошая, дерево тоже хорошее. Он стоял ровно-ровно поверх хаотического нагромождения обломков и покачивался вправо-влево, только когда дул ветер». Почувствуйте ритм фразы, вспомните набоковское «Колыбель качается над бездной» — и испытайте восторг, без которого не бывает настоящего филолога. Таких примеров по всему тексту тьма, причем скрытые цитаты отошлют вас не только к русским классикам, но и к интернет-мемасикам. (Да, я специально выдержала размер и рифму: читая Горалик, волей-неволей начинаешь думать такой же ритмизованной прозой, где ритм становится смыслообразующей силой).
Другое дело, что за прекрасной языковой игрой часто не видно самого главного – а почему весь этот говорящий бестиарий объединен, собственно, в роман? Если бы глав было не сто три, а, скажем, двадцать – неужели было бы хуже? Вот душераздирающие главы о старом слоне Момо, о контуженном пони Артуре, об аутисте Юлике Артельмане и его отцах, но таких маленьких трагедий (и маленьких людей) в книге не счесть, и почти все герои, даже находясь в едином романном пространстве, существуют сильно независимо друг от друга. Роману очень не хватает такой, знаете, как в полицейских сериалах, доски с фотографиями героев, которых детективы ниточками соединяют с мотивами, сообщниками и жертвами преступлений. Даже концовка выглядит такой же внезапной и антикульминационной, будто бы трансляция популярного блога вдруг раз – и в одночасье ушла под замок.
У меня как любителя русской словесности, конечно, рука не поднимается поставить роману меньше четверки, но с чистой совестью я не могу его порекомендовать никому. Это сложный, бесструктурный, очень красивый текст, очень пространное и очень талантливое высказывание о важном и актуальном, читать его не просто, иногда нужно продираться сквозь великолепные фразы к смыслам. Этот текст утомляет, он периодически бьет под дых, он классный, но читать или не читать – это уж решайте сами. Если у вас не получится, вас никто не осудит. Запомните только: «Если животные заговорят, нам пиздец».
December 6, 2018
Это такое полотно Босха. Всех много, они копошатся, и это неприятно и интересно, - пока не заметишь, насколько больно. (Замечаешь быстро). После этого все равно неприятно и интересно. А как только увидишь цветы, так сразу выясняется, что они торчат у кого-нибудь из жопы. В общем, разглядывать можно бесконечно, и в этом мире даже есть некая особая красота.
Но дело в данном случае не в красоте, а в том, насколько это важная и тонкая книга. Как если бы за босховским копошением обнаружились десятки историй, этакий сериал по Босху. И все эти истории - отвратительные, страшные, очень печальные, иногда смешные - и от этого смеха немного стыдно, вся эта война, вся эта катастрофа, все эти несмолкающие теперь животные, нельзя ли уже отмотать назад, закрыть книгу, закрыть уши и не слышать этого всего?
И книгу, конечно, закрыть можно. И это большое счастье. Что есть эта книга. И в то же время - что её можно закрыть.
Но дело в данном случае не в красоте, а в том, насколько это важная и тонкая книга. Как если бы за босховским копошением обнаружились десятки историй, этакий сериал по Босху. И все эти истории - отвратительные, страшные, очень печальные, иногда смешные - и от этого смеха немного стыдно, вся эта война, вся эта катастрофа, все эти несмолкающие теперь животные, нельзя ли уже отмотать назад, закрыть книгу, закрыть уши и не слышать этого всего?
И книгу, конечно, закрыть можно. И это большое счастье. Что есть эта книга. И в то же время - что её можно закрыть.
March 12, 2020
Я слушала «Все, способные дышать дыхание» Линор Горалик аккуратно, порциями, реально делала перерывы, чтобы набраться сил. Горалик великая и умеет примерно все, и вот, ко всему прочему написала нам яркую, умную и абсолютно необходимую антиутопию про эмпатию, которую - парадокс! - при этом никакому эмпату, конечно, не вынести. Это как если бы мне день за днем показывали фотографии кровавого пляжа с мертвыми дельфинами или вареную собачью голову, я такое в ленте всегда баню сразу, зажмурившись, потому что быть беспомощным свидетелем свершившегося страдания не всякому по силам, мне - точно нет, а тут я все равно возвращалась и ��лушала. Знала, что она со мной делает и зачем, и даже как, и сердилась на нее адски, а слушала. Это тяжелый, невыносимый, безжалостный к читателю, офигенно написанный текст.
December 6, 2018
Если бы в прошлом месяце я не прочла Geek Love, я бы написала, что это одна из самых странных и непростых книг, что мне посчастливилось прочесть. С другой стороны, это высказывание по-прежнему верно.
Если бы я не слышала, как и что Линор говорила о своей книге, я не знаю, что бы я поняла и как бы к ней подступилась (и смогла ли бы). Я рада, что мне дали ключи к ее пониманию. Я зашла с того бока, который обсуждался на презентации романа как толчок к его появлению («если животные заговорят, нам пиздец» - прежде всего, в этическом плане), но боков у нее очень много, и все они для меня одинаково важные и интересные.
Для меня это неприятная книга. Болезненные ощущения на каждом шагу, как после описываемых в романе бурь буше-вэ-хирпа - сидишь обожженный, ободранный и с чувством вины. Но что удивительно, в этом романном пространстве, где с порога словно бы убавляют тепло и свет и тащат грязное, где глаз то и дело цепляет невыносимое, тем не менее, быстро обживаешься и начинаешь, в общем, жить как обычно. Для себя я объяснила это тем, что различия в оптике только кажутся существенными, по сути мне близко и понятно то, что я сумела вычитать из это�� книги - как сложно быть хорошим (так и хочется сказать «человечным», но в этом контексте это довольно смешно), как нелинейны все дыщащие дыхание и их отношения, как густо в них все намешано, а также что существуют неразрешимые проблемы (в частности, этические, а вообще любые).
Это очень увлекательная книга даже чисто на сюжетном уровне, не говоря уже о сложной композиции, стилевом разнообразии и множестве голосов рассказчиков. Мне она кажется очень остроумной. И как об особом качестве текста хочется сказать о его плотности. Его невозможно читать быстро, он буквально физически замедляет, как будто смотришь через лупу, бежишь на одном месте - особое романное пространство - затягивает и не дает проскакивать и проскальзывать, помогает удерживать в фокусе все сюжетные нити и заставляет пережить все.
В общем, еще одна совершенно замечательная книга, которую я никому не могу с уверенностью порекомендовать, потому что рекомендовать хорошо универсальное, а с оригинальными вещами все сложнее - химия либо есть, либо нет.
Если бы я не слышала, как и что Линор говорила о своей книге, я не знаю, что бы я поняла и как бы к ней подступилась (и смогла ли бы). Я рада, что мне дали ключи к ее пониманию. Я зашла с того бока, который обсуждался на презентации романа как толчок к его появлению («если животные заговорят, нам пиздец» - прежде всего, в этическом плане), но боков у нее очень много, и все они для меня одинаково важные и интересные.
Для меня это неприятная книга. Болезненные ощущения на каждом шагу, как после описываемых в романе бурь буше-вэ-хирпа - сидишь обожженный, ободранный и с чувством вины. Но что удивительно, в этом романном пространстве, где с порога словно бы убавляют тепло и свет и тащат грязное, где глаз то и дело цепляет невыносимое, тем не менее, быстро обживаешься и начинаешь, в общем, жить как обычно. Для себя я объяснила это тем, что различия в оптике только кажутся существенными, по сути мне близко и понятно то, что я сумела вычитать из это�� книги - как сложно быть хорошим (так и хочется сказать «человечным», но в этом контексте это довольно смешно), как нелинейны все дыщащие дыхание и их отношения, как густо в них все намешано, а также что существуют неразрешимые проблемы (в частности, этические, а вообще любые).
Это очень увлекательная книга даже чисто на сюжетном уровне, не говоря уже о сложной композиции, стилевом разнообразии и множестве голосов рассказчиков. Мне она кажется очень остроумной. И как об особом качестве текста хочется сказать о его плотности. Его невозможно читать быстро, он буквально физически замедляет, как будто смотришь через лупу, бежишь на одном месте - особое романное пространство - затягивает и не дает проскакивать и проскальзывать, помогает удерживать в фокусе все сюжетные нити и заставляет пережить все.
В общем, еще одна совершенно замечательная книга, которую я никому не могу с уверенностью порекомендовать, потому что рекомендовать хорошо универсальное, а с оригинальными вещами все сложнее - химия либо есть, либо нет.
May 11, 2023
Линор прекрасна.
October 27, 2022
Осспади, что это было!
Такое ощущение, что книга составлена из разрозненных абстрактных записей в ЖЖ, совершенно искусственно объединённых под одной, так сказать, обложкой.
Послевкусие от прочтения не то чтобы отсутствует, а наоборот, вроде как, полный рот говна набрал.
Слог целенаправлено изощренный, но при этом совершенно пустой, как-будто разгрыз семечку, а там ядрышка нет.
Наверно, я слишком требователен, а может просто непроходимо глуп и невежественен, а может предвзят к таким литературным произведениям, но я так и не понял ЧТО ЭТО БЫЛО!
А ведь, судя по рецензиям и оценкам, читателям сей труд понравился. Вроде как про эмпатияю, вроде как антиутопия и вотэтовотвсё. Однако от прочтения постоянно вырывалась упругая струя блевотины, только успевай тазы менять.
В общем странно все это.
Такое ощущение, что книга составлена из разрозненных абстрактных записей в ЖЖ, совершенно искусственно объединённых под одной, так сказать, обложкой.
Послевкусие от прочтения не то чтобы отсутствует, а наоборот, вроде как, полный рот говна набрал.
Слог целенаправлено изощренный, но при этом совершенно пустой, как-будто разгрыз семечку, а там ядрышка нет.
Наверно, я слишком требователен, а может просто непроходимо глуп и невежественен, а может предвзят к таким литературным произведениям, но я так и не понял ЧТО ЭТО БЫЛО!
А ведь, судя по рецензиям и оценкам, читателям сей труд понравился. Вроде как про эмпатияю, вроде как антиутопия и вотэтовотвсё. Однако от прочтения постоянно вырывалась упругая струя блевотины, только успевай тазы менять.
В общем странно все это.
April 8, 2021
Я дочитала эту книжку спустя годы и вдруг с ужасом поняла, что Линор же вся одинаковая, вся вообще. Все герои под копирку, все страдания под копирку, все-все-все-все-все. При нежной моей любви к самой Линор как личности, к ее проявлениям в интервью етс. Это примерно как смотреться в зеркало боли, мне такое стало очень скучно. Потому что боль там не меняется, а стоит застыв.
Все в этом феврале в похожем ключе обсуждали Земфиру, а с ней у меня давно дело решенное, но оказалось, не только с ней.
Мои друзья-психотерапевты, работающие с клиентами, говорят, что с ростом практики понемногу перестают читать фикшн (и смотреть кино). Неинтересно, скучно, одинаково, слишком на другом уровне понятно. Я не психотерапевтка, и я страшно люблю книжки. Но, но, но.
Но увы.
Отдельно ужасно не люблю вот эти древние постмодерновые игры — "Понимаете, Мири Казовски совершенно не с кем поговорить".
"Нет, я не верю, что я такой хороший, чтобы учить других: я разный, ты меня не знаешь. А если кто-то такой хороший, нечестно отправлять его на землю, это получается наказание; Бог не такой, ты не знаешь, а я знаю. И еще если ты такой хороший, ты просто не будешь понимать всех остальных, почему они делают плохое. Нет, это так не работает".
"на Мири Казовски вдруг наваливается чувство, в принципе Мири Казовски незнакомое: это, как мы понимаем, экзистенциальное отчаяние в чистом виде, внезапное осознание совершенной тщетности своих усилий и незначительности собственного существования – но Мири Казовски, светлый человечек, назвать его не умеет (в жаргоне светлых человечков какие-то слова для вот этого вот высасывающего из тебя жизнь волосатого нетопыря, засевшего в грудной клетке, наверняка имеются, но Мири Казовски в силу своего душевного склада им не научилась, не пришлось). К душевым уже выстроилась о��ромная очередь, ходят по рукам листки с номерками, Мири Казовски очень не помешало бы помыться, но вместо этого она забредает за свой караван и там, среди ставшей безобидной крапивы и покрывшихся шипами ослепительных одуванчиков, пытается представить себе…"
"В той воображаемой вселенной, где живет Мири Казовски, это называется «начать жизнь сначала".
Все в этом феврале в похожем ключе обсуждали Земфиру, а с ней у меня давно дело решенное, но оказалось, не только с ней.
Мои друзья-психотерапевты, работающие с клиентами, говорят, что с ростом практики понемногу перестают читать фикшн (и смотреть кино). Неинтересно, скучно, одинаково, слишком на другом уровне понятно. Я не психотерапевтка, и я страшно люблю книжки. Но, но, но.
Но увы.
Отдельно ужасно не люблю вот эти древние постмодерновые игры — "Понимаете, Мири Казовски совершенно не с кем поговорить".
"Нет, я не верю, что я такой хороший, чтобы учить других: я разный, ты меня не знаешь. А если кто-то такой хороший, нечестно отправлять его на землю, это получается наказание; Бог не такой, ты не знаешь, а я знаю. И еще если ты такой хороший, ты просто не будешь понимать всех остальных, почему они делают плохое. Нет, это так не работает".
"на Мири Казовски вдруг наваливается чувство, в принципе Мири Казовски незнакомое: это, как мы понимаем, экзистенциальное отчаяние в чистом виде, внезапное осознание совершенной тщетности своих усилий и незначительности собственного существования – но Мири Казовски, светлый человечек, назвать его не умеет (в жаргоне светлых человечков какие-то слова для вот этого вот высасывающего из тебя жизнь волосатого нетопыря, засевшего в грудной клетке, наверняка имеются, но Мири Казовски в силу своего душевного склада им не научилась, не пришлось). К душевым уже выстроилась о��ромная очередь, ходят по рукам листки с номерками, Мири Казовски очень не помешало бы помыться, но вместо этого она забредает за свой караван и там, среди ставшей безобидной крапивы и покрывшихся шипами ослепительных одуванчиков, пытается представить себе…"
"В той воображаемой вселенной, где живет Мири Казовски, это называется «начать жизнь сначала".
December 20, 2020
Постмодернистский роман для умных. Читать решительно невозможно. Я осилил две трети, но стоило остановиться гораздо раньше.
January 21, 2020
Самая оригинальная книга нового года!
Read
May 9, 2022Все, способные дышать дыхание
♫Отложите-е-е-е все свои дела… Шаббат! Вас ждет очень…♫ несвязное говномнение, обчекрыженное, как писька вашего бывшего. За внятными мыслишками в другое окошко, пожалуйста!
Я злюсь. Половина лета пролетела в режиме «овощ-универсал» из-за постоянных стрессов и ежедневной нервотрепки. Лайтовые книги, которые должны были облегчить отходняк от токсичных кирпичей, плюнули на план и пробудили во мне чертового берсерка. Да, отдаю себе отчет в том, что рецензия не кабинет дяди психолога, но так как бла-бла текст прочитают минимум 5 человек, вредный слиз желает отведать чужих страданий. Собственно, почему выбор пал на эту книгу? Об авторе никогда не слышала. Отзывы обещали боль и долю унижений. Обложка вкурила любимый пак стикеров в телеграме.Все остальные темы говно Кхе, вроде, причин достаточно. Конечно, надеялась сплясать на полянке всратого сюжета, однако дерьмишко куснуло за бочок слишком сильно.
Представлю вам виновника торжества — перебор. В этой книге все слишком. «Все, способные дышать дыхание» — сребрянная яблоня с пост-пост проблемами-актуалочками. Современка нередко грешит подобным букетом, пытаясь подкатить к наибольшему количеству разношерстных читателей. Для кучерявых премий — четко, для ценителей божественного БДСМа — норм, для утят-любителей — летально. Роман сложный, и, как вы уже, наверное, догадались, поняла я из него ровным счетом на полшишки. Мало того, что абсурдные фишки тычут шваброй в твои уставшие булочки, так еще постоянно встречающиеся лингвистические кучки житья не дают. Извините, конечно, господа, но я вам не филолог-альпинист, чтобы по английско-ивритским вершинам скакать. Кстати, славноизвестном мате. Он достаточно кошерен? Нет, режим «да в жизни ни-ни» не выглянул из подполья, не подумайте, однак�� местные батины кричалки скучны, однообразны и излишни.
Поговорим о том немногом, что мне удалось собрать с кустика ереси и безумия. Попытка выехать на межвидовых терках.. ну.. эм.. такая себе идея. Что могло пойти так? Финальный результат, как кривой родственничек, который навеселе становится повелителем испанского стыда. И насколько дар его был велик и могуч, настолько же бессмысленен и бесполезен.
♫Отложите-е-е-е все свои дела… Шаббат! Вас ждет очень…♫ несвязное говномнение, обчекрыженное, как писька вашего бывшего. За внятными мыслишками в другое окошко, пожалуйста!
Я злюсь. Половина лета пролетела в режиме «овощ-универсал» из-за постоянных стрессов и ежедневной нервотрепки. Лайтовые книги, которые должны были облегчить отходняк от токсичных кирпичей, плюнули на план и пробудили во мне чертового берсерка. Да, отдаю себе отчет в том, что рецензия не кабинет дяди психолога, но так как бла-бла текст прочитают минимум 5 человек, вредный слиз желает отведать чужих страданий. Собственно, почему выбор пал на эту книгу? Об авторе никогда не слышала. Отзывы обещали боль и долю унижений. Обложка вкурила любимый пак стикеров в телеграме.
Представлю вам виновника торжества — перебор. В этой книге все слишком. «Все, способные дышать дыхание» — сребрянная яблоня с пост-пост проблемами-актуалочками. Современка нередко грешит подобным букетом, пытаясь подкатить к наибольшему количеству разношерстных читателей. Для кучерявых премий — четко, для ценителей божественного БДСМа — норм, для утят-любителей — летально. Роман сложный, и, как вы уже, наверное, догадались, поняла я из него ровным счетом на полшишки. Мало того, что абсурдные фишки тычут шваброй в твои уставшие булочки, так еще постоянно встречающиеся лингвистические кучки житья не дают. Извините, конечно, господа, но я вам не филолог-альпинист, чтобы по английско-ивритским вершинам скакать. Кстати, славноизвестном мате. Он достаточно кошерен? Нет, режим «да в жизни ни-ни» не выглянул из подполья, не подумайте, однак�� местные батины кричалки скучны, однообразны и излишни.
Поговорим о том немногом, что мне удалось собрать с кустика ереси и безумия. Попытка выехать на межвидовых терках.. ну.. эм.. такая себе идея. Что могло пойти так? Финальный результат, как кривой родственничек, который навеселе становится повелителем испанского стыда. И насколько дар его был велик и могуч, настолько же бессмысленен и бесполезен.
«Я в какой-то момент поняла, что если животные заговорят — нам ****** [придется очень плохо]. Все остальное в книге — это конструкции, просчитанные вокруг этой фразы», — рассказывает Линор Горалик, как выстраивался мир в романе.
Изобразив зверье тупым говорящим стадом, можно скосить
на сатиру по обществу, но кажись это типичное «что если было бы так».
Как же истоки? Каждой твари по паре, пацаны? Хотя, если задуматься,
то евреи столкнулись с настоящим ночным кошмаром. В их мир
вторглись еноты, которые требуют ресурсов и отказываются
платить налоги… Бр-р-р. В общем, шмякнутое лопатой «очень плохо»
течет через всю книгу красной нитью. И чем разъезжать на
мопедике по лесам хаоса с серьезной миной, лучше
выяснить следующее: законно ли вдуть бобру в этой
вселенной? Хоть на одной охоте звучала фраза:
«позволите ли куснуть вас за жопку, с��р?»
Веганство нынче актуально? Ждать ли
продолжение с фасолинкой, отстаивающей
свои права, в главной роли. Кажется мой
маразм зашел
слишком далеко.
До свидания!
на сатиру по обществу, но кажись это типичное «что если было бы так».
Как же истоки? Каждой твари по паре, пацаны? Хотя, если задуматься,
то евреи столкнулись с настоящим ночным кошмаром. В их мир
вторглись еноты, которые требуют ресурсов и отказываются
платить налоги… Бр-р-р. В общем, шмякнутое лопатой «очень плохо»
течет через всю книгу красной нитью. И чем разъезжать на
мопедике по лесам хаоса с серьезной миной, лучше
выяснить следующее: законно ли вдуть бобру в этой
вселенной? Хоть на одной охоте звучала фраза:
«позволите ли куснуть вас за жопку, с��р?»
Веганство нынче актуально? Ждать ли
продолжение с фасолинкой, отстаивающей
свои права, в главной роли. Кажется мой
маразм зашел
слишком далеко.
До свидания!
December 18, 2019
Ой. Есть книги в которые погружаешься, и не выплыть. В этот текст погрузиться невозможно, он отталкивает и притягивает одновременно. (Этакие прыжки на батуте ). Читать приходится короткими перерывами, чтобы крыша не поехала. Хотя все равно едет.
Жанр - фантастика. Причём очень жёсткая . Философская. Антиутопия. Ну и наверно, много всякого ещё.
Сюжет - если совсем коротко, в мире произошёл «асон» ( катастрофа , на иврите). Что там конкретно произошло, непонятно, « у асона тридцать три фасона», в разных странах он проявился по разному, и только в Израиле все последствия проявляются одновременно - оседание городов, радужная болезнь, бури «буша-ве-Хирпа», вызывающие у людей, кроме всего прочего, экзистенциальный стыд...и самое главное, вдруг заговорили почти все животные. Впрочем, в России они тоже заговорили.
И вот в этом пост-апокалипсическом мире люди пытаются выжить, жить, понять как им теперь относиться к братьям нашим меньшим, а животные ... да в общем, пытаются делать точно то же самое и при этом все пытаются не сойти с ума. И остаться людьми . Хотя ... остаться кем? Способным дышать дыхание? В том-то и дело, даже наш язык полностью антропоцентричен. Так что весь роман - это граната, брошенная в антропоцентризм....
Стиль - рваный. На всех языках мира. Ещё бы, дело-то в Израиле. Отсылки к Библии и Торе. Очень «мужской « текст, да простят меня поборники феминизма. Очень много мата; отдельные главы написаны почти исключительно командно-матерным. А как ещё выразить свои мысли в мире, где непонятно что происходит, и постоянно дико страшно, короче, полный 3.14... ну, вы поняли?
Ещё более страшно когда на секунду задумываешься, чего стоят все наши этические и религиозные постулаты. В романе это очень четко показано. В одной из глав один из героев произносит классическую фразу «Ну как же с ними теперь, когда они... живые?» хмм, а до этого они были... какие? При всём при этом книга написана с юмором , тем самым, сквозь слёзы.
Рекомендовать не буду, книга далеко не всем понравится.
Только для тех, кто готов к полному выносу мозга
Жанр - фантастика. Причём очень жёсткая . Философская. Антиутопия. Ну и наверно, много всякого ещё.
Сюжет - если совсем коротко, в мире произошёл «асон» ( катастрофа , на иврите). Что там конкретно произошло, непонятно, « у асона тридцать три фасона», в разных странах он проявился по разному, и только в Израиле все последствия проявляются одновременно - оседание городов, радужная болезнь, бури «буша-ве-Хирпа», вызывающие у людей, кроме всего прочего, экзистенциальный стыд...и самое главное, вдруг заговорили почти все животные. Впрочем, в России они тоже заговорили.
И вот в этом пост-апокалипсическом мире люди пытаются выжить, жить, понять как им теперь относиться к братьям нашим меньшим, а животные ... да в общем, пытаются делать точно то же самое и при этом все пытаются не сойти с ума. И остаться людьми . Хотя ... остаться кем? Способным дышать дыхание? В том-то и дело, даже наш язык полностью антропоцентричен. Так что весь роман - это граната, брошенная в антропоцентризм....
Стиль - рваный. На всех языках мира. Ещё бы, дело-то в Израиле. Отсылки к Библии и Торе. Очень «мужской « текст, да простят меня поборники феминизма. Очень много мата; отдельные главы написаны почти исключительно командно-матерным. А как ещё выразить свои мысли в мире, где непонятно что происходит, и постоянно дико страшно, короче, полный 3.14... ну, вы поняли?
Ещё более страшно когда на секунду задумываешься, чего стоят все наши этические и религиозные постулаты. В романе это очень четко показано. В одной из глав один из героев произносит классическую фразу «Ну как же с ними теперь, когда они... живые?» хмм, а до этого они были... какие? При всём при этом книга написана с юмором , тем самым, сквозь слёзы.
Рекомендовать не буду, книга далеко не всем понравится.
Только для тех, кто готов к полному выносу мозга
February 9, 2020
У всего должны быть границы, в том числе и у сюжета. Нельзя сообщать историю, не разбирая сути наполнения. Требуется шокировать читателя? Тогда зачем делать это с помощью обсценной лексики, упоминания половых органов и прочего, что поставит произведение в один ряд с бульварным чтивом? Любят такие писатели и сюжетное наполнение, мало совместимое с логическим осмыслением. Если бы читатель хорошо знал американскую фантастику золотых лет, а ещё лучше имел представление о творчестве Клиффорда Саймака, то на том бы он и остановился. Пожалуй, Горалик следовало ознакомиться с работами данного писателя-фантаста, прежде чем наделять живые организмы разумом. Тот же «Город» — про обезлюдевшую планету, предоставленную во владение очеловеченным собакам.
(c) Trounin
(c) Trounin
June 8, 2021
Я прочитал четверть книги и это ужас. Злая книга о плохих людях, которые ненавидят и своих, и чужих. Не за кого переживать, они все чёрствые. То ли автор любит смаковать пытки, то ли настолько не верит в то, что до читателя за первые несколько раз дойдёт мысль "жестокое обращение с животными - это жестоко", то ли монотонное повторение - это действительно главная фишка книги, но читать в любом случае тяжело и уныло.
February 15, 2022
обыгры��аем библию, обыгрываем страхи, умно и звонко, и все вроде бы пишется от любви, но тут сплошная тьма, мясо и бетонная бесчувственность. людям с эмпатией читать равно страдать, травится буквами.
July 30, 2022
«Это такое полотно Босха. Всех много, они копошатся», а ты что-то чувствуешь
(цитата из ревью Darya Conmigo
https://www.goodreads.com/review/show...)
(цитата из ревью Darya Conmigo
https://www.goodreads.com/review/show...)
August 16, 2022
Выдержал 50 страниц. Исполнение очень техничное, с первого предложения понял, что автор действительно профессионал. Жаль, фабула как в фанфике
October 8, 2023
Мій Телеграм-канал – "Фільм поганий - читай книгу"
Колись я випадково наткнулася на оповідання Лінор Горалік про кохання. Зараз навіть не згадаю його назву. Моя особиста думка – писати про любов так, щоб це не було банально, солодко чи заїжджено дуже непросто. Але те оповідання вразило мене – ситуація і почуття були показані з такого ракурсу, про який я не задумувалася. Я погуглила які ще твори є в письменниці і взялася за них.
Я не можу радити «Все, способные дышать дыхание» усім, бо вона не усім прийдеться до смаку. Не через ідею – ідея крута. А через форму подачі. Заплутаний сюжет, дивні імена, без пояснень яким істотам ці імена належать.
Сюжет такий.
В Ізраїлі відбувся «асон» — апокаліпсис, який спричинив незвичайні наслідки: «райдужна хвороба», яка викликає головний біль і пухирі на шкірі, піщані шаруваті бурі, які обдирають шкіру і викликають в людях почуття сорому за своє існування і думки. Осідання міст, через яке багато будинків було зруйновано і більшість людей переселилися в табори біженців. І найважливіше — тварини почали говорити. Вони отримали не розум, а вміння розмовляти і висловлюватися про те, що думають і відчувають.
Як співіснувати у світі, де тварини страждають, говорять про це і заслуговують на співпереживання? Про що вони скажуть, коли отримають таку можливість? Чи будуть люди готові це почути і як відреагують? І що буде з тими таємницями, які тварини почули, коли ще не говорили?
Книга написана як замальовки з життя людей, які вижили, і тварин, з їхніми переживаннями, проблемами і думками.
Колись я прочитала книгу Маріам Петросян «Дом, в котором». Це була неймовірна книга, вона надзвичайне і незвичайна. Я нікому її не радила, бо продертися через 960 сторінок хай і цікавого тексту в супершвидкому світі спроможний мало хто. За більш ніж 10 років з того часу я знаю тільки двох людей, які теж читали «Дом…»
Тож я не радитиму «Все, способные дышать дыхание». Але якщо ви її прочитайте – поділіться враженнями зі мною.
Колись я випадково наткнулася на оповідання Лінор Горалік про кохання. Зараз навіть не згадаю його назву. Моя особиста думка – писати про любов так, щоб це не було банально, солодко чи заїжджено дуже непросто. Але те оповідання вразило мене – ситуація і почуття були показані з такого ракурсу, про який я не задумувалася. Я погуглила які ще твори є в письменниці і взялася за них.
Я не можу радити «Все, способные дышать дыхание» усім, бо вона не усім прийдеться до смаку. Не через ідею – ідея крута. А через форму подачі. Заплутаний сюжет, дивні імена, без пояснень яким істотам ці імена належать.
Сюжет такий.
В Ізраїлі відбувся «асон» — апокаліпсис, який спричинив незвичайні наслідки: «райдужна хвороба», яка викликає головний біль і пухирі на шкірі, піщані шаруваті бурі, які обдирають шкіру і викликають в людях почуття сорому за своє існування і думки. Осідання міст, через яке багато будинків було зруйновано і більшість людей переселилися в табори біженців. І найважливіше — тварини почали говорити. Вони отримали не розум, а вміння розмовляти і висловлюватися про те, що думають і відчувають.
Як співіснувати у світі, де тварини страждають, говорять про це і заслуговують на співпереживання? Про що вони скажуть, коли отримають таку можливість? Чи будуть люди готові це почути і як відреагують? І що буде з тими таємницями, які тварини почули, коли ще не говорили?
Книга написана як замальовки з життя людей, які вижили, і тварин, з їхніми переживаннями, проблемами і думками.
Колись я прочитала книгу Маріам Петросян «Дом, в котором». Це була неймовірна книга, вона надзвичайне і незвичайна. Я нікому її не радила, бо продертися через 960 сторінок хай і цікавого тексту в супершвидкому світі спроможний мало хто. За більш ніж 10 років з того часу я знаю тільки двох людей, які теж читали «Дом…»
Тож я не радитиму «Все, способные дышать дыхание». Але якщо ви її прочитайте – поділіться враженнями зі мною.
November 2, 2020
самая тяжёлая книга, что я читала.
Displaying 1 - 18 of 18 reviews